Цена страданий

Право, созданное для урегулирования человеческих отношений, закрепило мощную систему условностей, превратилось в «язык» юристов. Но в отличие от национальных языков, каждый на свой лад обозначающих то, что есть в мире, право способно «преломить» этот мир и создать иную реальность. В ней вместо людей — статусы, вместо реальных действий — модели разрешенного и запрещенного поведения, окружающий мир — совокупность объектов.

Настоящая статья посвящена проблеме возмещения нравственных страданий — с общечеловеческой и юридической точек зрения.

Как это происходит?

Начнем с фокуса. Предположим, врач по ошибке отрезал человеку здоровую руку. Фокусник-юрист показывает прямоугольный кусок бумаги, окрашенный специальной краской, содержащий водяные знаки, защитную нить, местами рельефный, с рисунками и орнаментальной лентой, даже загрязненный, изношенный, с проколами и посторонними надписями, без краев и углов, сохранивший не менее 55 процентов своей площади, в том числе сложенный из фрагментов, произносит волшебное слово — и вот… бумажка становится банкнотой, наполняется номинальной стоимостью и творит настоящие чудеса — компенсирует нравственные страдания больного.

Разыгранная ситуация легко укладывается в рамки действующего законодательства, но можно ли считать реальное отношение урегулированным?

С точки зрения законодателя

Нравственные страдания могут и должны компенсироваться в денежной форме. Попытка создать алгоритм оценки страданий предпринята в п. 2 ст. 1101 ГК РФ и повторена в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.94 N 10 (в ред. от 06.02.2007) «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда». В большей степени повторена, чем развита, потому что кроме открытого перечня причин, вызывающих нравственные страдания, в Постановлении по сравнению с ГК РФ нет ничего принципиально нового или вносящего ясность. При определении размера компенсации суд учитывает:

• характер причиненных потерпевшему нравственных страданий;
• фактические обстоятельства причинения вреда;
• другие конкретные обстоятельства, свидетельствующие о тяжести перенесенных страданий;
• индивидуальные особенности потерпевшего;
• объем причиненных страданий;
• степень вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда;
• требования разумности и справедливости.

Ставки, таксы и коэффициенты, призванные облегчить работу суда, законом не предусмотрены. Вместе с тем судебные решения при самом грубом обобщении дают следующую градацию денежных эквивалентов нравственных страданий, в зависимости от установленных причин:

• действия, не связанные с причинением физического вреда здоровью (например, незаконное увольнение), — до 50000 рублей;
• физический вред здоровью — от 5000 до 200000 рублей;
• смерть близкого родственника — до 1 млн. рублей.

На практике вышеуказанный перечень корректируется исходя из финансовых возможностей ответчика. Вместе с тем очевидно, и это признают судьи, что страдания от потери близкого человека оценить невозможно. Цена страданий, вызванных иными причинами, также всегда условна.

Действия судей

Закон не требует от них медицинского образования, в том числе профессионального знания психологии. Что же им делать? Назначать экспертизу? Вызывать специалистов по нравственным страданиям? Проведенные исследования показывают, что судьи, исследуя вопрос о причинении морального вреда, экспертов-психологов к рассмотрению дела не привлекают (см.: Леонтьева Е.А., Мирзоев Г.Б. Диффамационные споры и применение специальных знаний: адвокатская и иная правоприменительная практика // Адвокатская практика. 2008. N 6. С. 8 — 10).

Почему бы тогда служителям Фемиды не взять на вооружение метод, согласно которому средний человек в сравнимых обстоятельствах должен испытывать страдания определенной глубины? Создать типичные ситуации, оценить — и все! Не годится: метод не учитывает того, что должно быть учтено судом в каждом конкретном случае: характер, объем и другие конкретные обстоятельства.

Установление факта нравственных страданий каждый раз представляется делом куда более хлопотным в сравнении с очевидными объективно выраженными, а потому доказуемыми характеристиками человека (пол, возраст, внешность, действия и др.). Сложно потому, что страдания ощущаются и интерпретируются индивидуально. Следует также помнить, что категория страдания оценивается по-разному в различных философских концепциях и религиях, и неизвестно, к которой примкнет разумный и справедливый судья. Христианство наделяет страдание очистительной силой, называет самым сильным орудием в войне со злом и призывает к смирению. В буддизме — это основная характеристика бытия. Даосизм утверждает, что в страдании сердцу часто открывается утешение.

«Страдая, мы глубже ощущаем противоречия и парадоксы жизни, — утверждают философы, — учимся сочувствовать не только чужим горестям, но и радоваться успехам других людей. Страдая, мы открываем в себе новые жизненные силы и, охваченные духовным беспокойством, облагораживаем себя» (Парусимова Я.В. Страдание как философская категория: Дис. … канд. филос. наук: 09.00.2001. Оренбург, 2003).

Вернемся к фокусу с купюрой. Реализованная в нем идея денежного возмещения вполне годится, но излишне условна. Суть любой компенсации заключается в восстановлении утраченного состояния или заглаживании, смягчении вредных последствий. Действующий гражданско-правовой механизм возмещения морального вреда устанавливает денежную форму смягчения, туманно намекает на размер возмещения и абсолютно равнодушен к судьбе полученных денег. Налицо принцип всеобщего эквивалента, или, говоря проще, «за деньги можно купить все». Но если судьи и, будем надеяться, другие участники судопроизводства понимают, что деньги сами по себе нравственных страданий компенсировать не могут, то как же надо эти страдания компенсировать?

Как быть с деньгами?

Чтобы понять природу нравственных страданий, прежде всего определимся с понятием нравственности. Специалистами нравственность определяется как «внутренняя установка индивида действовать согласно своей совести», «моральные свойства», «самое поведение человека», «разум сердца» и т.д. Предлагаю отталкиваться от того, что нравственность — свойство сознания, мера отношения индивида к миру и самому себе. Памятуя о философском потенциале развития темы, обзор значений понятия «страдание» оставляю в том виде, как он есть. Главное то, что нравственные страдания — психический процесс.

В свою очередь, компенсация морального вреда имеет ярко выраженный целевой характер. Разумеется, бессмысленно обременять потерпевшего обязанностью отчитываться о деньгах, полученных в качестве компенсации: обязанность неразумная и негуманная. Но если деньги направить на оплату психологической (социально-психологической) реабилитации потерпевшего и не в какой-то усредненной сумме, а в размере стоимости соответствующей медицинской услуги, то исчезнет всякая неопределенность. Указанный вид помощи предоставляется как специальным субъектам: в соответствии с Федеральным законом от 22.08.95 «Об аварийно-спасательных службах и статусе спасателей» — спасателям, согласно ст. 51 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан, утв. ВС РФ 22.07.93, — военнослужащим; так и другим гражданам, попавшим в трудную жизненную ситуацию и нуждающимся в реабилитационных услугах (ст. 14 «Реабилитационные услуги» Федерального закона от 10.12.95 «Об основах социального обслуживания населения в Российской Федерации»).

Полагаю, только квалифицированная реабилитация позволит установить то, что в настоящее время вменено в обязанность суда — объем, характер и другие конкретные обстоятельства, свидетельствующие о тяжести перенесенных страданий. Но главное не это, а достижение в результате непосредственного воздействия на психику потерпевшего положительного терапевтического эффекта. Вот почему в основу компенсации, взыскиваемой с ответчика, должны лечь не условные суммы, определяемые судом по внутреннему убеждению, а конкретные расходы на реабилитацию.

В итоге с потерпевшим работают специалисты, суд избавили от головной боли, а взыскиваемая сумма компенсации подтверждается документально — счетом и (или) актом приема-передачи оказанных услуг соответствующего медицинского учреждения.

Послесловие

У многих лучших юристов и адвокатов (и не только у них, конечно) речь замусорена словосочетанием «как бы». Если юрист произносит эти слова, следует понимать, что все сказанное им ненастоящее, условное… «понарошку». Купюры — как бы деньги, которые как бы компенсируют нравственные страдания, как бы оцененные в определенном размере. Женщина 55 лет как бы старая и нетрудоспособная, а убийца без приговора — как бы не преступник… С юридической точки зрения верно, а с человеческой?

На практике понимание права остается формально-логическим. Его демонстрируют чиновники, судьи, следователи, адвокаты, преподаватели, а вслед за ними студенты. Формалист не видит таких понятий, как «страдание», «нравственность», «разумность», «справедливость», это для него условности.

У граждан профессионализм юриста зачастую в первую очередь ассоциируется с изворотливостью и цинизмом и только потом со знанием действующего законодательства, хотя, возможно, речь идет лишь о двух сторонах одной медали. Как видно из рассмотренных выше примеров, то, что в праве норма, в человеческие представления может и не укладываться.

Главное — помнить, что право создано не для самого себя и не только для государства. Право должно служить людям.

Иванов Иван