Практика адвокатов Москвы при квалификации кражи: тайного хищения чужого имущества при проникновении в жилище.
«Вопрос о том, все или только некоторые (и какие именно) способы достижения вредного результата должны быть запрещены в уголовно-правовом порядке, — писал В.Н. Кудрявцев, — есть один из важнейших вопросов разработки нового уголовного законодательства, повседневно возникающих перед законодательными органами и перед юридической наукой в связи с происходящими изменениями в существенно исторической обстановке». По официальным данным МВД России, в 2010 г. почти половину всех зарегистрированных преступлений (49,4%) составили хищения чужого имущества. Почти каждая третья кража (32,2%) была сопряжена с незаконным проникновением в жилище, помещение или иное хранилище. На основании этих цифр можно сделать вывод, что каждое двадцатое (5%) зарегистрированное преступление в России — квартирная кража. И несмотря на то, что в январе — декабре 2010 г. их число сократилось на 13% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, ситуация продолжает оставаться напряженной.
Впервые уголовная ответственность за хищение, совершенное с проникновением в жилище, помещение или иное хранилище, была введена в ст. ст. 144 — 146 УК РСФСР. И если сегодня для большинства граждан опасность незаконного проникновения при посягательстве на чужое имущество является безусловной, поскольку «виновный действует при этом более дерзко, прилагает усилия к преодолению преград для получения доступа к чужому имуществу», нарушая помимо прочего конституционный принцип неприкосновенности жилища, то в дореволюционном законодательстве, как и в первых уголовных кодексах, принятых советской властью, при конструировании составов хищений законодатель ограничивался лишь указанием на место его совершения.
Анализ правоприменительной практики показал, что большинство проблем, связанных с квалификацией тайного хищения чужого имущества, совершенного с незаконным проникновением, возникает еще на стадии предварительного расследования. В этой связи смоделируем несколько типичных ситуаций, с которыми может столкнуться как следователь, так и уголовным адвокат в своей практической деятельности. Первая. Лицо незаконно проникло в жилище с намерением совершить хищение. Вторая. Лицо находилось в помещении на законных основаниях без намерения совершить хищение, но затем возник умысел на совершение преступления. Третья. Лицо незаконно проникло в квартиру без намерения совершить кражу, но затем возник умысел на совершение хищения. Четвертая. Лицо находилось в жилище на законных основаниях, однако умысел на совершение хищения из данного объекта возник заранее.
В первом случае мы видим наличие всех признаков, достаточных для привлечения к уголовной ответственности по п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ. Вместе с тем в рамках предварительного расследования следует установить, во-первых, факт самого проникновения, во-вторых, решить вопрос о его незаконности, в-третьих, доказать наличие умысла на совершение до момента проникновения.
В действующем уголовном законодательстве отсутствует интерпретация дефиниции «проникновение», в силу чего появляются широкие возможности для судебного, доктринального, профессионально-компетентного или обыденного толкования данной категории. Может показаться, что наличие официального судебного разъяснения по данному вопросу должно способствовать разрешению всех имеющихся проблем, однако наличие отдельных семантических противоречий в понятийно-категориальном аппарате различных субъектов толкования приводит к когнитивному диссонансу у правоприменителей и, как следствие, к ошибкам в квалификации. Подтверждением данного вывода может служить анализ возможных вариантов толкования определения «проникновение». Определение Верховного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2002 г. N 5-Дпр02-117
В словарях этот термин употребляется в значениях: «проходить внутрь», «попасть, пробраться куда-нибудь». На уровне официального толкования понятие «проникновение» предполагает незаконное тайное или открытое вторжение с целью совершения кражи, грабежа или разбоя. Нетрудно заметить, что «проникновение» толкуется здесь через термин «вторжение», что вступает в явное противоречие с общепринятым, поскольку слово «вторгаться» в русском языке используется в основном при характеристике насильственной формы проникновения. «Вторгаться — врываться, прорываться, вступать или входить силою, вламываться». И если для кражи, совершенной путем взлома, использование данного термина может быть допустимо, то как быть в случае, когда проникновение в жилище с целью кражи совершается с использованием обмана?
К сожалению, высшая судебная инстанция Российской Федерации на сегодняшний день никаких разъяснений по данному вопросу не дает. При этом Верховный Суд Российской Федерации указал, что отсутствие квалифицирующего признака «проникновение» имеет место в случаях, когда лицо оказалось в жилище, помещении или ином хранилище с согласия потерпевшего. А если согласие потерпевшего на свободный доступ в его жилище было продиктовано обманными действиями, например, лицо представилось сотрудником полиции, сантехником, сотрудником телефонной компании и т.д.? Убеждены, что подобные акты также следует классифицировать как незаконное проникновение, поскольку потерпевший или лицо, под охраной которых находилось имущество, были введены злоумышленником в заблуждение, что само по себе нивелирует данное потерпевшим согласие. Кстати, подобный подход использовался Верховным Судом СССР, который специально указывал на возможность квалификации действий виновного как проникновение, в случаях, когда оно совершается обманными действиями, т.е. введением потерпевшего в заблуждение путем предъявления подложных документов либо иным подобным способом.
Вероятно, существующее несоответствие между разъяснениями высшей судебной инстанции и обыденным пониманием термина «проникновение» приводит к тому, что одни ученые в своих работах оспаривают целесообразность использования данного способа при конструировании составов хищений, другие предлагают ограничить проникновение только случаями преодоления препятствий или сопротивления людей.
При решении вопроса о законности или незаконности проникновения следует учитывать, что законным проникновение может быть признано:
- при наличии согласия самого потерпевшего или иного лица, под охраной которого находилось имущество;
- в силу родственных отношений либо знакомства;
- при нахождении в торговом зале магазина, в офисе или других помещениях, открытых для посещения гражданами;
- в рамках крайней необходимости (ст. 39 УК РФ);
- в случаях, специально предусмотренных законодательством Российской Федерации (например, Федеральный закон «О полиции», Закон РФ «Об оперативно-розыскной деятельности» и т.д.).
При квалификации второго случая следует помнить, что если преступное намерение совершить хищение из жилища возникло после того, как обвиняемый в него попал, то в его действиях признак незаконного проникновения будет отсутствовать. Например, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, исключая из приговора осуждение виновного по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ, указала, что Дядюшенко совершил кражу двух золотых колец после того, как потерпевшая, будучи изнасилованной им, вырвалась и убежала из квартиры. Таким образом, проникновение в жилище совершено осужденным в иных целях, а не с целью совершения кражи Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации «Некоторые вопросы судебной практики по делам о краже, грабеже и разбое» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. N 4.
Проблема заключается в том, что, ставя проникновение в зависимость от субъективных факторов, законодатель устанавливает перед правоохранительными органами сложную задачу определения направленности и момента возникновения умысла обвиняемого и подсудимого во время совершения преступления. И если в случае с вторжением, когда виновный преодолевает препятствия (взламывает замки, двери, стены), умысел на совершение хищения можно доказать, то в других случаях, особенно при совершении обманных действий, сделать это будет довольно затруднительно. Кроме того, на практике нередко встречаются случаи, когда хищение совершается из помещения, к которому доступ был свободным и открытым (например, открытая гримерная). При этом в отличие от Верховного Суда СССР, который под проникновением предлагал понимать вторжение в незакрытое (незапертое) помещение или иное хранилище помимо воли лиц, работающих либо в силу иных обстоятельств законно находящихся или в данное время отсутствующих в указанных местах, даже в случае если эти лица оставили помещение незакрытым, без охраны, Верховный Суд РФ опять оставляет подобные действия без соответствующего комментария.
В 96,2% исследованных нами уголовных дел момент возникновения умысла на совершение кражи из жилища или помещения устанавливался только лишь на основании показаний обвиняемых. Совершенно естественно, что они использовали все возможные способы для своей защиты и утверждали, что умысел на совершение кражи у них возник уже после того, как они проникли в помещение или жилище.
Особенностью третьей ситуации выступает не только момент возникновения преступного умысла, но и факт незаконного проникновения без намерения совершить хищение.
Так, 2 января 2009 г. К. решил пойти к М., чтобы поговорить по личному вопросу. В этот же день около 13 часов 30 минут К. подошел ко двору усадьбы М. Увидев, что входная дверь коридорной пристройки дома открыта, К. вошел через коридорную пристройку в квартиру. Пройдя по квартире, К. никого не обнаружил. Войдя в спальню, он увидел стоявшие на столе DVD-плеер и MP-3 проигрыватель, в зале на столе он обнаружил сотовый телефон «Nokia», указанные вещи были им похищены. К. был осужден по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ . Учитывая то обстоятельство, что мы не можем квалифицировать как «проникновение» случаи, когда умысел на завладение чужим имуществом возник после того, как лицо уже попало в помещение, а сам факт незаконного проникновения в жилище нельзя оставить без соответствующей юридической оценки, наиболее целесообразной выглядит квалификация подобных действий по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 139 и соответствующей частью ст. 158 УК РФ. Исключение же из квалификации ссылки на ст. 139 УК РФ может привести к нарушению законных прав потерпевшего.
Четвертая ситуация еще более сложна в плане доказывания, поскольку умысел на совершение хищения может быть и заранее обдуманным, а обвиняемый — направляться в помещение со строго определенной преступной целью, однако сам факт нахождения в помещении на законных основаниях исключает возможность квалификации действий виновного по п. «б» ч. 2 или п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ. Подобный вывод подтверждается анализом судебной практики. Вместе с тем исключением из данного правила могут выступать случаи нахождения в помещениях, в которых установленный режим законного доступа ограничен определенными временными рамками (например, правомерное нахождение лица в помещении магазина ограничено временем его работы). И если хищение совершено, когда магазин открыт, то момент возникновения преступного умысла никакого значения для квалификации иметь не будет, так как будет отсутствовать само незаконное проникновение. Однако, если обвиняемый предпринял все действия, направленные на свое сокрытие от рабочего персонала до момента закрытия магазина и после этого совершил хищение, думаем, подобные действия можно признать совершенными с незаконным проникновением.
