Уголовная ответственность адвоката за воспрепятствование осуществлению правосудия
В литературе отмечается, что воспрепятствование осуществлению правосудия и предварительного расследования относится к наиболее распространенным преступлениям против правосудия. Исследователи справедливо считают, что «его совершение в подавляющем большинстве случаев остается латентным» из-за отсутствия «апробированного понимания признаков рассматриваемого состава преступления». В частности, из-за неопределенности круга субъектов данного преступления.
Объективная сторона этого преступления — вмешательство в деятельность суда и следственных органов. Исследователи отмечают: «Это указание закона позволяет широко трактовать понятие «вмешательство» и вызывает противоречия в суждениях о том, в каких формах оно может осуществляться и все ли формы вмешательства являются уголовно наказуемыми». Примененная в статье формулировка приводит к ситуации, когда профессиональная деятельность адвокатов воспринимается как воспрепятствование следствию и правосудию: «…попытка адвоката опросить лиц, имеющих информацию по делу, порой и вовсе воспринимается как стремление… воспрепятствовать следствию». Рассмотрим положение лица, наделенного статусом адвоката, в качестве субъекта рассматриваемого состава преступления.
Адвокат — лицо, на которое возложена обязанность активно вмешиваться в осуществление правосудия. Участие адвоката при осуществлении правосудия и производства предварительного следствия предопределяет три возможных варианта его поведения: содействовать следствию и правосудию, воспрепятствовать им или относиться к расследованию и рассмотрению дела нейтрально. Естественно, что первый вариант должен быть сразу же отметен. В противном случае мы окажемся на позиции прокурора А. Вышинского, который считал, что адвокатов необходимо рассматривать «как солдат социалистической армии, которые помогают суду быстро и точно решать задачи советского правосудия в интересах масс и социалистического строительства».
Нейтральное отношение адвоката к осуществлению правосудия и производству предварительного расследования также неприемлемо. Подозреваемый, обвиняемый или подсудимый обращается к адвокату не для того, чтобы последний стал безмолвным статистом происходящего. Подобное поведение адвоката расценивалось бы как неисполнение или ненадлежащее исполнение своих обязательств перед клиентом. Обязанность адвоката заключается именно в активном вмешательстве в деятельность суда и органов предварительного расследования с целью защиты интересов своего клиента.
Более того, сама природа адвокатской профессии предполагает, что вмешательство адвоката не во всех случаях соответствует целям правосудия. Говоря о возможном законном вмешательстве в правосудие, необходимо определить его цели. Четкого законодательного закрепления целей правосудия нет. Некоторые авторы лишь предлагают включить в процессуальные кодексы нормы о цели правосудия — «достижение истины по делу». Подобная цель правосудия не стоит перед адвокатом на первом месте. Так, Н.А. Андрианов указывает, что поиск истины имеет для адвоката значение лишь в той мере, в какой этот поиск соответствует интересам подзащитного. Как же разрешить противоречие между «достижением истины по делу» и интересами клиента?
Некоторые авторы включают интересы клиента в интересы правосудия: «…когда защитник предлагает суду письменные формулировки по разрешению вопросов, обсуждаемых судом при постановлении приговора, подобные деяния не образуют состава преступления, поскольку преследуют цель не воспрепятствовать, а содействовать осуществлению правосудия». Подобное включение интересов клиента в качестве составной части интересов правосудия выглядит крайне сомнительным. Так как в уголовном процессе перед судьей, как правило, представлено две «истины» — обвинения и защиты, и презюмировать «истине» защиты более высокую юридическую силу, чем «истине» обвинения, значит нарушить принцип состязательности сторон.
Нам представляется, что интересы правосудия и интересы клиента, а значит, и его адвоката, могут не совпадать. Достижение истины по делу невозможно из-за наличия в институте правосудия вероятностного элемента. При вынесении любого приговора существует вероятность, что он окажется несправедливым, т.е. не соответствующим истине. Сравнивая последствия возникновения подобной несправедливости в арбитражном и уголовном процессе, некоторые авторы замечают: «Спор о виновности, ответственности гражданина — не всегда (может закончиться позитивно. — Прим. автора), так как вероятность не может быть положена в основу приговора, и тогда юридическое решение не состоится. Если оно не состоялось, общественные интересы все же сохраняются, поскольку они не «взломаны» несправедливостью. Общество удовлетворено».
Стало быть, результатом законного вмешательства адвоката вполне может быть воспрепятствование всестороннему, полному и объективному расследованию и рассмотрению уголовного дела, и при этом общество будет удовлетворено, так как защищены интересы его участника. Ведь согласно ст. 18 Конституции РФ цели правосудия — обеспечение прав и свобод человека и гражданина. Значит, интересы индивида поставлены выше интересов государства, от имени которого индивид и привлекается к уголовной ответственности.
Говоря о содержании цели рассматриваемого преступного деяния, состоящей в воспрепятствовании осуществлению правосудия, под правосудием некоторые авторы понимают принятие судом законного и справедливого решения по рассматриваемому делу или материалу. В данном определении ключевым термином будет являться «справедливость». Но так же, как и в случае достижения истины по делу, достижение универсальной справедливости невозможно. Для адвоката справедливым решение будет лишь в том случае, когда оно согласуется с интересами его клиента, который именно их (свои интересы) считает справедливыми, так как в противном случае он признал бы обвинение и необходимость понести наказание .
О необоснованности широкого понимания термина «вмешательство» применительно к ст. 294 УК РФ пишет и Ю.И. Кулешов: «Поэтому всякая деятельность, разрешенная законом, даже если она связана с высказыванием своего мнения по расследуемому или рассматриваемому делу, не может считаться вмешательством».
Анализируя понятие субъекта данного преступления, А.В. Галахова указывает: «Не может являться субъектом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 294, лицо, входящее в состав суда, рассматривающего конкретное дело, поскольку в этом случае, убеждая других членов суда в необходимости принять то или иное решение, это лицо выполняет возложенные на него процессуальным законодательством обязанности по осуществлению правосудия». Адвокат так же выполняет возложенные на него обязанности по защите интересов клиента в ходе осуществления правосудия. Так почему же судья пользуется иммунитетом от привлечения к ответственности по ст. 294 УК РФ, а адвокат нет?
Профессиональные участники судебных и следственных процессов должны рассматриваться преимущественно с позиции потерпевших, а не обвиняемых. Так, согласно российскому уголовному законодательству, судья, прокурор, следователь выступают в качестве лиц, на которых распространяются уголовно-правовые средства защиты их деятельности. То же можно отнести и к адвокатам, которые пока не уравнены с вышеперечисленными профессиональными участниками процессов в плане защиты, но с позиции привлечения их к ответственности уже сейчас могут быть наделены соответствующим иммунитетом.
Безусловно, следует установить границы воздействия на правосудие, перейдя которые адвокат будет подлежать уголовной ответственности. Так, в ходе своего «воспрепятствования» осуществлению правосудия адвокат должен придерживаться тех форм воздействия, которые предусмотрены поверенным, уголовно-процессуальным или гражданско-процессуальным законодательством (ходатайства, отводы участникам процесса, протесты). Иными словами, воспрепятствование должно быть законным.
Адвокат не должен выходить за рамки полномочий, которые он получает, распространяя на себя элементы правового статуса своего клиента: что не позволено клиенту, не позволено и адвокату. Так, выраженное осужденным намерение похитить дело для того, чтобы избежать его своевременного и объективного рассмотрения, свидетельствует о наличии у него цели воспрепятствовать правосудию.
Р. Мельниченко
